Зомбирование смехом
С Дмитрием Ярцевым мы и беседу публиковали, и интервью c ним обочередных проектах были. Но есть и другие темы – и будничные, ипо-своему значимые. Разговорный экспромт порой тоже выражает важныесоображения.– Пятнадцать лет на гастролях сидишь. Не надоело?
– А иначе я уж и не могу, захвачен целиком. За это время 170 проектов осуществлено…
– И большей частью в зале «Курсы». Вначале люди это место вроде не воспринимали. Как сейчас?
– Рецидивы нет-нет да проявляются. Кое для кого один километр – этоуже далеко кажется. Почему, спрашивают, дорога грязная, ухабистая?Почему микрофон плохой? А еще говорят: «Спасибо за хороший концерт!»
– Так ведь и театр используется.
– Суть в том, что идут не в зал, а на определенного артиста или коллектив.
– Но в театре уютнее.
– Согласен. И более того, там легче приобщить к культуре молодых людей. В театр идут еще и себя показать.
– Такое приобщение – дело серьезное. Если спектакль, то надо еще и произведение знать.
– Чаще не знают. Как-то дети восклицали: «А они живые!» Это обактерах. То есть представление о театре весьма примитивное. Не знают,что такое ложа, партер или кулисы. Со школьной скамьи надо начинать…
– Может быть, сказался слом перестроек и реформ, бедность, работа на челночестве?
– Я вижу результат того, что ни в школе, ни дома детей не готовят…Их как-то отсоединяют от себя. Придут, к примеру, взрослые в театр сдетьми и сами остаются в фойе, идут в кафе и снова разобщение. А туткак раз кроется начало обладания элементарной культурой.
– Культура – это процесс, работа над собой. Всё зависит от человека. Читает ли книги, слушает ли музыку.
– Помню, когда-то беседовал с Татьяной Пельтцер. И задал ейпростейший вопрос: «Над чем сейчас работаете?» Она сказала: «Над ИономДруцэ». А я тогда имени этого молдавского драматурга не знал. Стыднобыло. Но и говорить дальше уже было не о чем.
– Это ж только эпизод! И без последствий. Но многое, наверное, не в поле зрения рядового зрителя.
– Чаще всего это просто нервное напряжение. Подписал, к примеру,договор на вступление Максима Галкина. В Риге у него концерт 6-гочисла, у нас – 8-го. Звоню ему 7-го в Ригу. А он сражает тем, чтозавтра у него концерт в Кремле, что вернется через месяц. Катастрофа!Зрители меня разорвут! Пришлось договариваться, чтобы ждали.
– Что это – технические причины, человеческий фактор?
– Увы, скорее просто специфика. Почти то же, что и с Галкиным,произошло с Еленой Воробей. Уже почти не было надежды. Не укладываласьв график. Мы специальный автобус в Москву посылали. Привезли ее за двачаса до концерта, даже бедняжка отдохнуть не смогла. Потом сразу вобратный путь. В прошлом году разрекламировали Людмилу Сенчину, причемконцерт готовили специально для ветеранов в праздник 60-летия окончаниявойны. И хотя гарантийное письмо от продюсера было, пришлось смещатьсяна два дня вперед.
– Случаи, наверное, и иного характера бывают…
– Всякое пережили. Во время выступления Сердючки мы под сценой столбы держали, чтобы актер не провалился.
– Многим искусственные медведи запомнились…
– Очень была неприятная история, глупая. Но, главное, поделатьничего не могли. Сначала обрадовались: медведи будут на льду! Встречаювсю труппу, а животных не замечаю. Где они? А мне говорят, чтопосчитали и показалось, что их доставка будет накладной. Да и дляпересечения границы им специальные чипы надо вставлять. Когдаартисты-медведи начали плясать, у одного голова отвалилась. Детиплакали…
– А что нашему зрителю надо и чего не надо?
– Самый серьезный вопрос. Надо всё! Одним подавай старинный романс,другим нужны «разговорники», то есть юмористы, третьим – современнаяпопса, всякие рок-группы. И на всё это идет определенное числозрителей. Хорошо, что новый концертный комплекс будет состоять из двухзалов – на 400 и 200 мест, можно будет приглашать элитарных гостей дляболее или менее узкого круга…
– А если самых популярных?
– Для тысячи единственный вариант – нынешняя «Курса». Аллу Пугачеву,к примеру, принять негде. Теоретически можно варьировать ценой. Но естьи предел. В малом зале для популярного исполнителя не собратьнеобходимую ему сумму. Даже уверяют, что при снижении гонорара теряетсяавторитет. Артисты друг за другом тоже следят.
– От смеха народ еще не стал уставать? На ТВ с десяток юмористических передач с преобладанием пошлости.
– А драма все равно интересует меньше. Думать не хотят. Новозможны варианты, которые могут удовлетворить довольно разные вкусы.Дима Билан, например, соединил и молодых, и старшее поколение.
– А такие, как Гальцев? Он и профессионал, и маску держать может, но ведь несет же одну пустоту!
– Но спрос поражает! Гальцевых только подавай! А вот на драму его поклонники не пойдут.
– Испортили вкус, а теперь виноват спрос. Это же не искусство!
– Недаром же существует понятие «шоу-бизнес». Это не то же, что «шоу».
– Когда я слушаю хорошую музыку, мне не хочется думать о бизнесе.
– Любопытная психологическая деталь: когда того или иного актера не «светят» на ТВ, спрос на него падает и у нас.
– А если показывают, то из-за кадра идут указания, когда надосмеяться. Вот и получается, что нами управляют Гальцевы и зомбируютсвоими хохотушками. На Карцева не пошли – у него юмор поумнее.
– Э! Не скажи! Карцева на ТВ каждый день не cветят. Вот в чем прямаязависимость. А его вчерашние три рубля – для старшего поколения…
– То есть зритель живет одним днем. За его пределами темень?
– Все равно юмор нужен. Знаю, КВН заряжает на весь следующий день.
– Но ведь и деньги что-то значат?
– Кое-кто платит только за то, чтобы появиться на людях. Но живущиекультурой люди выкраивают на билеты для всей семьи из самых скромныхдоходов.
– Завидуют, что со знаменитостями общаешься?
– Возможно. Но тогда это по-своему испорченные люди. А общение сактерами самое мимолетное. Потому что приходится следить за тысячьюмелочей. Даже во время выступлений.
– Как бы это сказать… Сапожник без сапог?
– Пожалуй. Во время выступления надо готовить то, что будет посленего, ужин, транспорт, ночлег. И о следующих днях думать. Моисееввыступал дважды, и его снова просят подать. Кстати, только спектакльрождает талантливого зрителя. Юмор же – это не бурный смех, а передачахорошего настроения.
Кирилл Бобров,
«Курземес Вардс»
