М. Крауле рассказала порталу, какая в настоящее время ситуация в детской хирургии.

– Как вы провели заседание Латвийской ассоциации детской хирургии?

– Надо сказать честно — я была очень рада встретить коллег. В этом году исполнилось семь лет, как я нахожусь в Лиепае, но мне по-прежнему близки коллеги Детской больницы, и Детская больница — это словно отчий дом, в котором я выросла. Горжусь, что могли показать коллегам то, какие мы в Лиепае.

Допускаю, что у тех, кто раньше не гостил у нас и и не знал, что и как мы здесь делаем, было представление, что у нас здесь, так сказать, деревня, покрытая мхом. Мне кажется, нам успешно удалось доказать обратное.

– Какая ситуация в настоящее время в Лиепае?

– По сути я единственный детский хирург в Лиепае и Курземе. В целом, я справляюсь с ситуацией в больнице, возможно, в поликлинике нужен еще один врач.

То, что я не могу охватить, — это профилактические осмотры детей, где пригодился бы не оперирующий хирург, который мог бы принимать пациентов в поликлинике.

Я просто не могу позволить регистратуре загрузить свою запись, потому что не могу это физически обеспечить.

– Какие сложности?

– Это мог бы быть детский анестезиолог, с которым можно было бы работать, выполняя повседневные обязанности. В настоящее время работаю с доктором Артуром Мокансом, работающим и в стоматологии, где он ставит детям наркоз.

У нас очень хорошее сотрудничество, но времени у него столько, сколько есть. В целом жаловаться не на что. На консультацию приходят только те дети, у которых действительно есть проблемы и достаточно обоснованные подозрения.

Хотелось бы сказать, что

полноценный уход за детьми не ведут семейные врачи, зачастую хирургические вопросы появляются уже в позднем возрасте.

Если ребенок был на ежемесячном осмотре до достижения возраста одного года, то определенно следовало бы заметить изъяны или то, что у мальчика нет одного семенника. К сожалению, есть такие дети, которые попадают ко мне в возрасте 10 лет, что означает, что семейный врач ни разу не осматривал эту проблему так, как следовало бы осматривать ребенка.

– Как это можно было бы улучшить? Как поступить родителю?

– По-моему, уход за ребенком в младшем возрасте, по крайней мере, в дошкольном, должен проводить педиатр. Конечно, не имеется ввиду, что всех семейных врачей надо отодвинуть в одну сторону, знаю, что мой семейный врач проводит такие осмотры, хотя он не педиатр, однако такие ситуации случаются часто. Возможно, семейные врач не совсем ориентируются в детских заболеваниях, хотя берут на себя уход за их здоровьем.

Конечно, если не хватает специалистов и с ребенком все в порядке, раз в пару лет можно запланировать визит к врачу в Ригу, чисто для профилактики.

Своевременная констатация проблемы говорит о более скором и качественном предотвращении.

Иногда молодой человек сам понимает, что что-то не так, и сам приходит ко мне в 15-летнем возрасте с какой-то врожденной проблемой. Бывает такое, что молодые люди обижаются на родителей, если что-то не было замечено раньше.

– Какие наиболее частые проблемы детей, для решения который необходимо хирургическое вмешательство?

– Обычные проблемы, с которыми приходится сталкиваться — это всевозможные раны или врожденные урологические проблемы у мальчиков. Например, не опустившиеся семенники, что бывает у мальчиков в разном возрасте, бывают патологии пахового канала. В них входят и гидронефрозы, и те же самые не опустившиеся семенники, а также грыжи у обоих полов. Есть острые проблемы и проблемы средней сложности, разные воспаления, ожоги.

С травмами больше работают травматологи, это не относится ко мне, разве что в случаях, если травма серьезная и касается головы и района живота. Это бывает в любой сезон — катаясь на санках, на велосипедах, драки и все прочее.

– Доступна ли в Лиепае детская пластическая хирургия?

– В Лиепае уже некоторое время работает пластический хирург, микрохирург, который оперирует ладони, доктор Дзинтарс Озолс. В детской хирургии он работает только в сфере пластики и не отказывает детям в операциях, которые детям не делают пластические хирурги для взрослых, например, на пальчики, при деформации ладони и пальцев или ожогов, или в последствии тяжелых травм. Он не работает каждый день, но, по-моему, доступен в достаточной степени.

Наши поля зрения иногда пересекаются, бывает, что мне в решении проблемы нужна его помощь, например, при удалении обширных ожогов или дефекте мягких тканей, после травм и инфекций. Реконструктивная хирургия — это его конек.

– Есть ли какие-то инновации, которые хотелось бы ввести в детской хирургии и в Лиепае?

– С тех пор, как я нахожусь в Лиепае, по-моему, удалось очень успешно ввести все необходимое. У нас есть доступная и хорошо развитая лапароскопическая хирургия, которою провожу я как детский хирург и в острых ситуациях и взрослые хирурги.

У нас в больнице есть детские инструменты и инструменты детской оптики, что позволяет проводить операции лапароскопически. Для взрослых инструменты других размеров.

Раньше почти во всех случаях аппендицит в Лиепае оперировали обычным способом — резали. В настоящее время у нас есть возможность провести операцию лапароскопически, в живот вводится видеокамера и все проделывается мелкими надрезами. Результаты несравнимы, выздоровление проходит гораздо быстрее.

Также оперируем паховые грыжи. Между прочим, Лиепая — это единственное место, где это делается лапароскопически, этого не делают даже в Риге. Ничего грандиозного, чего бы мы еще хотели, но не можем достать, в настоящее время нет.

– Людей пугает хирургическое вмешательство, как это можно было бы изменить?

– Это такой стереотип, на самом деле сейчас многое можно лечить без хирургии. Скажем, тот же самый аппендицит — у половины детей мы лечим его антибиотиками, не оперируем.

Думаю, что страх исходит от родителей, из их опыта, как и со школьными зубными врачами, которые ассоциируются с чем-то ужасным.

Раньше было мнение, у детей или болит, или не болит, или они так или иначе не вспомнят боли, в связи с этим обезболивание у детей было четко установлено в медицине. Сейчас об этом думают, чтобы не оставить никаких травм, стараются обезболить, подготовить.

Надеюсь, что представление о том, что хирургия — это нечто ужасное, в течение времени изменится.